Главная / Блог / Культурный Петербург / Артистическое кабаре «Бродячая собака»

Артистическое кабаре «Бродячая собака»

Влада Мирская / Культурный Петербург / 31 марта 2010 / 19388 / 2
Здесь цепи многие развязаны,-
Все сохранит волшебный зал.
И те слова, что ночью сказаны,
Другой бы утром не сказал.
М. Кузмин

Кто не знал, что такое «Бродячая собака», тот не жил в Петербурге в начале 10-х годов.
В новогоднюю ночь с 1911 на 1912 год на углу Итальянской и Михайловской площади в доме П.Я. Дашкова в подвальном помещении, где раньше хранились бесценные вина, открылось знаменитое артистическое кабаре. Оно просуществовало всего три с небольшим года, а слава о нем продолжает греметь и по сей день.

Душой кабаре и его бессменным арт-директором был Борис Пронин. Именно он со своей кипучей энергией и заветной мечтой об «общине безумцев» привлек А. Толстого, Н. Евреинова, М. Добужинского, С. Судейкина, Н. Сапунова, И. Фомина, И. Петрова и других известных людей к созданию своего нового детища.

Художник Сергей Судейкин расписал низкие своды – при входе со стен и потолка на посетителей глядели яркие цветы («Цветы зла» Бодлера», – как говорил он сам), фантастические птицы, юные красавицы, Арлекины, арапчата и Пьеро. В центре у стены построили небольшую деревянную эстраду, поставили рояль, а на потолке красовался широкий обруч с электрическими лампочками, стилизованными под свечные огарки. Столики, табуреты, диваны вдоль стен, большой камин, буфет с закусками и горячительным – вот мизансцена для восхитительных действ, которые устраивались здесь и о которых говорили по Петербургу всю неделю вплоть до нового представления или скандала.
В кабаре были установлены определенные правила посещения. Поэты, художники и прочие творцы всех мастей имели статус «действительных членов» или друзей «Собаки», со своим гимном, эмблемой, гербом, «книгой отзывов» и бесплатным входом. Тех, кто хотел просто посмотреть и приобщиться к блистательной богеме Петербурга, иронично именовались «фармацевтами», а входной билет для них был совсем недешев (не правда ли – очень современно!).

Образ бездомной собаки, бредущей по пустынным петербургским улицам, и вдруг наткнувшейся в темной подворотне на приветливый огонек, как нельзя соответствовал духу кабаре. Оно объединяло «благородных бродяг и бездомников на разнообразных путях творческих исканий». Собирались к полуночи, когда замирала официальная театральная жизнь. Возвещая о появлении очередного нового гостя, ударяли в большой турецкий барабан. Расходились под утро, когда город оживал после ночной дремы.

Для одних «собака» стала домом и успешной сценой для реализации творческих идей, а  некоторых накрывало смертельной сетью разочарования, любовных интриг и далеко не невинных мистификаций.

На перечисление тех, кто посещал «Бродячую собаку» ушла бы не одна страница.
Поэты и писатели – Н. Гумилев, К. Бальмонт, Ф. Сологуб, Н. Клюев, Л. Андреев, Л. Каннегисер, С. Городецкий, В. Каменский, А. Крученых, А. Аверченко, М. Шагинян, Н. Тэффи; художники – Н. Кульбин, Ю. Анненков, Н. Альтман, И. Билибин, М. Добужинский, В. Шухаев, А. Бенуа, Г. Верейский, К. Петров-Водкин; музыканты и люди театра – И. Сац, А. Таиров, М. Фокин, В. Мейерхольд, Л. Блок, Т. Карсавина, О. Судейкина, А. Коонен, Е. Вахтангов, Н. Евреинов, С. Прокофьев, Ю. Шапорин…

Но так повелось, что в «Собаке» всегда царили поэты. «В длинном сюртуке и черном регате, не оставлявший без внимания ни одной красивой женщины, отступал, пятясь между столиков, Гумилев, не то соблюдая таким образом придворный этикет, не то опасаясь кинжального взора в спину». Собирались акмеисты, «аполлоновцы», поэты «Сатирикона», эгофутуристы. По средам и субботам здесь можно было встретить Владимира Маяковского, шокировавшего своими революционными выступлениями и эпатажными выходками петербургских эстетов. Маяковский, Каменский и Хлебников приходили всегда втроем - принять участие в «четверге поэтов» или устроить свой собственный поэтический вечер. Маяковскому нравилась «Собака» и, приезжая в Петербург, он всегда выступал здесь. «Маяковский иногда замыкался и на фоне грохота и шума мрачно курил в углу. Иногда затевал игру в орлянку, в этом плане он был азартен», - вспоминал Борис Пронин.

Нетрудно представить, как, «затянутая в черный шелк, с крупным овалом камеи у пояса», вплывает Анна Ахматова, наклоняется записать в гостевой, «свиной книге», новое стихотворение и растворяется в сизом табачном дыму. Быстрыми шажками заветные четырнадцать ступеней вниз пробегает поэт и музыкант Михаил Кузмин в сопровождении юного друга. Он тоже что-то пишет своим мелким аккуратным почерком. Сколько знаменитостей расписалось в заветной  книге в синем переплете из свиной кожи – где она сейчас?

Бурно проходили бенефисы и юбилейные вечера. Юбиляр избирался кавалером ордена «Собаки» и получал почетные знаки: бумажный ошейник с длинной цепью и лавровый венок. На ордене была выбита латинская надпись: «Cave canem», что означало «бойся собаки».

Музицировали и импровизировали многие. Особой популярностью среди петербургской элиты пользовались песни Михаила Кузмина. Он сам себе аккомпанировал и пел только ему присущим бархатным тремолирующим голоском: «Дитя, не тянися весною за розой, розу и летом сорвешь…». «Приторно-сладкая, порочная и дыхание спирающая истома находит на слушателей. В шутке слышится тоска, в смехе – слезы», - так отзывались современники о его исполнении. Сам же он говорил, что это «всего лишь музычка, но в ней есть яд».

Особая тема - прекрасные «коломбины» «Бродячей собаки». Роковая красотка Паллада Бельская, «фея кукол» с непередаваемым цветом пышных локонов Ольга Глебова-Судейкина, восхитительная Тамара Карсавина, - «европеянки нежные»,- как говорил о них Осип Мандельштам – заставляли учащенно биться сердце, вдохновляли на безумства.

В августе 1914 года Петербург содрогнулся вместе со всей Россией – с началом Первой мировой войны начался, как точно заметила А. Ахматова, «не календарный – Настоящий Двадцатый Век». И первое же тревожное дыхание войны «сдуло румяна с щек завсегдатаев «Бродячей собаки» - перебои с продовольствием, объявление «сухого закона», раненые на Невском, меньше становилось мужчин на улицах.

Поначалу жизнь в маленьком подвальном мирке неслась без изменений, но постепенно здесь все больше устраивалось благотворительных концертов и представлений в пользу госпиталей, некоторые из друзей «Собаки» собирались на фронт.

Началом конца стал поэтический «Вечер пяти» в феврале 1915 года. Заскучавший от выступлений собратьев В. Маяковский вышел на сцену и бросил в толпу свое стихотворение «Вам». Эффект был ошеломительным: истерики, обмороки, продолжительный женский визг. Назревавшую драку замяли, но в полиции был составлен протокол. «Собака», и без того бывшая на заметке у полиции, в марте подверглась обыску. Было найдено несколько бутылок спиртного. Подвал закрыли.

«Нас продали с молотка, совсем как в оперетке, - вспоминал Борис Пронин,- был вынесен стол, стучали молотком, и то, что теперь называется «барахло», было продано за 37 тысяч рублей».

В том же году Пронин открыл «Привал комедиантов» на Марсовом поле. Но там уже было все по-другому.
Поделиться Поделиться
Понравилась статья? 1 0
Комментарии (2)
Амалия Р.
после такой истории "Собака" должна быть музеем. Спасибо за статью и шикарные фотографии.
Ответить
Арина
нет-нет. пусть живет и пусть принимает гостей. оно и так уже святое место. не нужно дополнительно музея. как здорово, что можно прийти туда и выпить чаю. не бронзовейте, не надо!
а фотографии, и правда, чудо. спасибо
Ответить
Оставить комментарий
или войдите через: